Подъезжаю к своему дому. Вижу, как навстречу выходит сосед. «Что же я натворила?» — мелькает мысль, и в теле возникает очень знакомое чувство волнения и вины. А потом читаю эти строчки: «… Писатель Уильям Голдман однажды грустно пошутил: когда меня обвиняют в преступлении, которого я не совершал, я спрашиваю себя, почему я о нём забыл?»
Эта «шутка» красноречиво описывают депрессивную типологию. Депрессивные люди редко чувствуют спонтанный гнев. Вместо этого они чувствуют вину.
Одна из предпосылок для формирования депрессивных черт — это опыт ранней утраты. Опыт, который ребенок не смог пережить и ассимилировать. Не всегда это внешняя утрата — смерть, развод и др. Эта может быть внутренняя утрата. Когда на учёбе мы говорили об этом типе, то многие вспомнили о советской системе воспитания, когда мамы в 6 месяцев выходили на работу, а детей отдавали в ясли. Основное чувство, которое несут в себе люди с этой типологией, — печаль.
Опыт ранней утраты формирует в них бессознательное убеждение, что с ними что-то не так, поэтому их оставили. Если бы они были чуточку лучше, то с ними бы не произошло ничего плохого. Вина в депрессивной типологии про всемогущество: это из-за меня всё плохое вокруг происходит. Поэтому они всю жизнь улучшаются. Привет психологам, которые живут под девизом учиться, учиться и ещё раз учиться.
Люди с депрессивной типологией часто выбирают помогающие профессии: у них потребность творить добро, быть хорошими. И большой страх навредить.
Внутри депрессивного типа есть два полюса. Внимание первых направленно на себя. И себя они определяют, как недостаточно хороших, ущербных, плохих. Внимание вторых направлено на окружающих людей. Они ощущают одиночество, внутреннюю пустоту и как следствие острую потребность в отношениях.
Еще раз повторю, что я не говорю о депрессии, как о диагнозе. Этот пост про характерные черты личности.